Путь их жертвенный и славный
С первых дней Великой Отечественной войны жители Ловжи и окрестных деревень начали борьбу с оккупантами. Большая часть выпускников Ловжанской школы первого, 1941 года выпуска ушла добровольцами на фронт, многие участвовали в партизанском движении со своими учителями. Среди них Афанасьев Иван Дмитриевич, учитель физики, с 3 августа 1942 года партизан отряда им. К.Е. Ворошилова бригады им. С.М. Короткина. Погиб в 1943 году. Крицкий Фёдор Орестович, учитель истории, организатор подполья, расстрелян фашистами на торфозаводе им. Даумана.
Летом 1942 года стали создаваться первые партизанские отряды. В августе партизаны отряда «Грозный» разгромили волостную управу, участвовали в совершении диверсий, взрывов автотранспорта, пускали под откос поезда с оружием и живой силой противника на участке железной дороги Ловша – Сиротино (Шумилино). 5 октября 1942 года в районе кладбища д. Вербели партизаны разгромили немецкий карательный отряд. Было убито 5 немцев, 4 полицейских, в их числе и начальник Ловжанской полиции Марутков Василий. Со стороны партизан тоже были потери – убит пулемётчик Клим Лапоухов, смертельное ранение получил юный партизан Антон Грузневич, тяжело ранен командир роты Василий Хухряков. Партизанам удалось захватить значительное количество автоматов, пулемётов, гранат. Полицейский Дударев Дмитрий в кармане пиджака убитого Клима Лапоухова нашёл паспорт и фотографию и указал немцам дом в деревне Погост, в котором жила семья Волковых (его жены). Там он обратил их внимание на фотографию Клима, которая имелась в доме. Дом немецкие изверги подожгли, а семью Волковых вместе с партизанской семьей Макаровых и детьми увезли в Шумилино, где всех расстреляли.
Вихрь войны пронёсся над Ловжей осенью 1942 года. Ранним утром 15 октября гитлеровцы окружили деревню. Из домов стали выгонять стариков, женщин и детей и сгонять в помещение Ловжанской деревянной школы.
Из воспоминаний Грузневич Зинаиды Ивановны, 1919 года рождения, уроженки дер. Ловжа, партизанки отряда «Грозный» бригады им. Короткина:
«Поздней ночью 14 октября 1942 года Дмитрий, партизан отряда «Грозный», пришел домой с заданием. На рассвете я услыхала на улице немецкий говор. Сообщила брату, что в деревне немцы. Он забрался на чердак и закопался глубоко в сено. Знала, что у него были две ручных гранаты и автомат. Войдя в дом, один из немцев спросил: «Гибт эс партизан?» Я ответила: «Никс, никс». Он взял вилы в коридоре и поручил другому немцу проверить, есть ли кто на чердаке. Немец потыкал вилами в сено в поисках партизана, потом сказал, что никого нет. Меня, сестру Варвару с малолетним сыном Володей, жену брата Дмитрия с двумя дочушками погнали в школу, куда были согнаны жители деревень Ловжа, Сосны, Погост, Победа. Немецкий солдат по пути в школу жителям всё говорил: «Вэк до коменданта». Согнав население в большой класс деревянной школы, каратели начали проводить допросы. Школа была превращена в место пыток, унижений. В ходе допроса фашистам оказывали злодейскую услугу пособники — бургомистр волостной управы Макеев Александр (сын кулака), староста Нагибов Иван, писарь управы Дударев Дмитрий. На допрос вызывали по одному. В ходе допроса зверствами и демонстрацией преданности гитлеровцам отличался палач Дударев Дмитрий. Стоя у стола, за которым сидели немецкий офицер, переводчик, бургомистр волостной управы и староста деревни, он изобличал семьи партизан. Допрашивал каждого отдельно немецкий комендант через переводчика по имевшемуся у него списку. Шла сортировка жителей: тех, кого собирались расстрелять, отправляли в другую комнату, остальных арестованных жителей направляли в большой класс. Здание школы было оцеплено немцами.
Идя на допрос, я не боялась быть расстрелянной. Мне было страшно, но сердце обрывалось от страха не за себя, а за сельчан. Если бы фашисты обнаружили брата на чердаке, они сожгли бы родительский дом, расстреляли не только нас, но и всех жителей, находившихся под арестом в школе.
Мои земляки, жизнь которых, как и моя, висела на волоске, думали и о других, находясь в страшных трагических условиях. Никто меня не выдал немцам и полицаям, хотя многие знали, что мой брат Антон участвовал в разгроме немецкого карательного отряда в районе Вербелянского кладбища. Я безмерно благодарна им. Следующей ночью за нами прибыл связной, и я вместе с Анной и Татьяной Жеребцовой ушли в партизаны».
Из воспоминаний Гущи Ядвиги Брониславовны, которая была арестована вместе с матерью Юзефой Адамовной, сестрой Верой, младшим братиком Лёней:
«На допросе Дударев немецкому переводчику заявил, что мой старший брат Фрол ушёл в партизаны добровольно и участвовал в разгроме карательного отряда и убийстве немцев и полицейских у Вербелянского кладбища. В комнате, где допрашивали мать, сестру, я видела двух немцев — один офицер, второй часовой и переводчик. Полицейский Дударев матери сказал: «За убитых немцев и полицейских вы поплатитесь головой». Дударев, выступая на собраниях жителей деревни Ловжа, заявлял, что Советской власти здесь больше никогда не будет. Вечером, на закате солнца, фашисты вывели нас из школы. Толкая в спины автоматами, гнали к яме, некоторых прикладами били по лицу, голове, если кто-то оглядывался назад, молчаливым взглядом прощаясь с теми, кто оставался под арестом в школе. Я слышала, о чём разговаривали между собой гитлеровцы. Возле ямы стало ясно, что нас ожидает. Я увидела, как стали прощаться мама с сестрой. Фашисты подали команду стать на колени. Однако на колени никто не стал! Не стали даже малолетние дети. Перед расстрелом кто-то из полицейских сказал немцам: «Если у кого есть деньги, документы, то надо их отобрать», после чего переводчик стал спрашивать: «У кого есть деньги или документы?». Циничные слова фашистского прихвостня были проигнорированы. Когда раздались первые выстрелы, то кто-то стоящий впереди меня оказался убитым, а в момент падения захватил руками меня, и я живой упала в яму, потеряв сознание. Опомнившись, поняла, что лежу на дне ямы, и видела туманно, как немцы добивали раненых лопатами, топтали ногами. В тех, кто шевелился, стреляли. Возле ямы я видела Дударева и Нагибова. Мне прострелили платок у самого уха, поэтому я сейчас плохо слышу. Однако пуля меня не задела. Я была вся в крови, придавленная убитыми людьми, ноги отекли и омертвели. Фашистские каратели куда-то торопились, да и боялись, чтобы в темноте не нагрянули партизаны, и решили, что закапывать будут на следующее утро. Когда совсем стало темно, я услыхала плач и знакомые голоса возле могилы. Это были Зина Грузневич, сёстры Татьяна и Анна Жеребцовы, которые горько рыдали и оплакивали убитую их сестру Ефросинью Матузову. Они подали мне руки и вытащили меня из ямы – окровавленную, измученную».
Фрузе Мельниковой перед началом войны исполнилось 18 лет, Она окончила 10 классов Ловжанской школы. Комсомольский вожак, заводила сельской молодёжи. С первых дней зарождения партизанского движения в районе – связная. Она имела рацию. Вместе с комсомолкой Надей Емельяновой распространяла листовки. В рядах партизан сражались их старшие братья Фёдор, Михаил и Николай.
Фрузу расстреляли вместе с отцом Павлом Ивановичем Мельниковым. Она героически вела себя перед расстрелом. Вырвавшись из общей массы людей, которых выводили каратели на расстрел к сельчанам в большой класс, Фруза закричала: «Люди добрые! Мужественно и безжалостно, не жалея крови и жизни, уничтожайте ненавистных оккупантов. Мы погибаем, но победа будет за нами!»
Среди расстрелянных фашистами 15 октября 1942 года и Ефросинья Ивановна Матузова. В партизанской бригаде им. Короткина воевал её сын Леонид, в бригаде им. Ленина – Александр, которые погибли в 1942, 1944 гг. Бывшая колхозница, депутат сельского Совета, тайно пекла хлеб, собирала одежду и обувь для партизан. Ефросинья Ивановна и её сёстры спасли раненого советского лётчика и переправили его в партизанскую зону, а оттуда на фронт. Зверскую расправу фашистские убийцы учинили потом над её матерью Натальей Сергеевной Жеребцовой. Гитлеровцы ее схватили во время воскресной службы в Ловжанской церкви и увезли в деревню Латково. Перед расстрелом ей связали руки колючей проволокой, пытали жестоко и требовали, чтобы она сообщила, где находятся дочери и внуки. Наталья Сергеевна не произнесла ни слова.
Из воспоминаний Антона Никитовича Быкова, 1878 года рождения, ветеринарного фельдшера колхоза «Красная Ловжа»: «На допросе был предъявлен список около 60 человек. Я сразу определил почерк Дударева, так как его я хорошо знал. Будучи председателем Ловжанского сельпо, Дударев представлял разные отчёты в правление колхоза. На допросе я заявил, что старший сын Арсений служит в Красной Армии. Дударев сказал немецкому офицеру, что мои сын и дочь в партизанах. Меня несколько раз ударили по лицу. Жестоко избили Матузову Ефросинью Ивановну Немецкий изверг бил её прикладом по голове».
Вражеские пули оборвали тогда жизни Варвары Максимовны Галузо (Малашонок) и её малолетнего сына Толи. Чудом уцелел её отец Максим Васильевич, который живым упал в яму, а поздно вечером выбрался из неё. Двое её братьев Михаил командир отряда «Грозный» и Пётр, командир отделения отряда «Грозный» бригады им. Короткина погибли в 1942, 1944 гг., защищая Отчизну.
Каратели расстреляли Куприянова Герасима Петровича. Трое его сыновей — Александр, Владимир, Николай — мстили за смерть отца. Николай Куприянов, подрывник-пулемётчик, героически сражался с оккупантами и погиб 29.07.1944 г. в одном из боёв.
Фашисты расстреляли и Степанова Анисима Мартыновича. Он поддерживал связь с партизанами. Его старший сын Андрей был в разведвзводе партизанской бригады им. Ленина. Их дом в деревне Сосны находился на отшибе, служил явочной квартирой для партизан, связных, агентурных разведчиков, забрасываемых с Большой земли в немецкий тыл. На чердаке дома партизаны прятали оружие.
Фашистскими карателями были убиты: Владислав Емельянович Волков, Надежда Ивановна и Феодора Андреевна Емельяновы, Скрипкина Елена Никитична, её сын Петя, Анна Харитоновна Романова и её сын Арнольд, Хухряков Толя, Клавдия Ивановна Шумило.
Очевидцем событий, происходивших в школе и вокруг нее, в тот трагический день была Ушакова Лида, ученица 7 класса Ловжанской школы. В школе в большом классе вместе с ловжанцами и населением окрестных деревень находилась и моя мама – Мария Васильевна с малолетними детьми Ниной и Васей. Из уст арестованных сельчан звучали слова презрения и проклятия оккупантам и призыв борьбы с нацистами. Под вечер группу сельчан, примерно 25 человек, повели каратели к яме расстреливать. Большинство жителей оставалось запертой в большом классе. Когда каратели произвели расстрел, нас выпустили из здания школы. На ступеньки школьного крыльца поднялся каратель в черной форме, на голове черная фуражка с большой кокардой и заявил: «из ваших домов все вывезли, ограбили, остались вам пустые стены. Если будете помогать партизанам – останетесь без крова. Если будете на ночь пускать партизан, приедем и сделаем новые ямы, сельчан постреляем, дома сожжем. И вашим партизанам ничего больше не дадите». После этого каратели сели на мотоциклы и с устрашающим ревом уехали. Жители стали расходиться по домам. Некоторые подошли к яме, в которой находились расстрелянные земляки. И я с мамой подошла к яме. Страшно было смотреть на людское месиво окровавленное. Некоторые издавали стоны, а у отдельных людей были судорожные подергивания».
Дударев в июле 1941 года поступил на службу к оккупантам, работал писарем в организованной немцами общине (волостной полиции). Принимал участие в изъятии у населения скота, тёплых вещей, продуктов питания. Неоднократно в составе карательного немецкого отряда выезжал на арест советских граждан, подозреваемых в связях с партизанами.
Из воспоминаний Хухрякова Василия Ивановича, партизана отряда № 2 бригады им. Короткина: «Моя мать Хухрякова Евгения Алексеевна, малолетний братик Толя были арестованы немцами и содержались вместе с другими жителями в школе. При допросе Дударев изобличал её как мать партизана. Её с ребёнком вели вместе с другими сельчанами к яме на расстрел. В момент первых выстрелов она живой упала в яму и с ней Максим Галузо. Так случайно они остались живыми. Толя был убит. Придя к нам в партизанский отряд в д. Гребенцы, они рассказали о зверствах гитлеровцев и полицейских».
Расплата за преступления
В декабре 1943 года с наступлением частей Красной Армии полицай бежал с немцами. После окончания Великой Отечественной войны Дударев Дмитрий, боясь ответственности за свои злодеяния, пытался скрыться от правосудия. Окопался в Чкалове (Оренбурге). Работал управляющим домами кирпичного завода №1. Однако уйти от справедливого возмездия фашистскому пособнику не удалось. 14 февраля 1951г. за измену Родине и активную пособническую и предательскую деятельность был арестован. Военный трибунал Белорусского Военного округа, заседание которого проходило 27 июня 1951г. в Витебске, приговорил Дударева к лишению свободы сроком на 25 лет. Однако, приговор по делу Дударева из-за мягкости наказания, военным прокурором Белорусского Военного округа 29 июня 1951г. был опротестован. Дело рассматривалось Военной коллегией Верховного суда Союза СССР, которая отменила решение Военного трибунала Белорусского Военного округа. 27 ноября в г. Витебске проходило повторное судебное заседание Военного трибунала Белорусского Военного округа. Изменник Родины за совершённое тягчайшее преступление был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией имущества. Приговор в исполнение был приведен 29 февраля 1952г.
Чего добивались гитлеровцы, расстреляв 18 мирных жителей, в их числе четверо детей? Устроив кровавую расправу, фашисты рассчитывали, что жители Ловжи и окрестных деревень испугаются, струсят, откажутся от борьбы. Но враги просчитались. Хотя уцелевшим в тот страшный день жителям смерть смотрела в глаза, они продолжали помогать народным мстителям, по ночам мололи зерно, пекли хлеб, собирали теплую одежду для партизан, передавали важную информацию в партизанские отряды, пополняли ряды народных мстителей. Они не жалели себя ради Победы. Фашистам и их пособникам не удалось сломить народного сопротивления жителей деревень, задушить народное партизанское движение. «Только за двое суток после кровавой расправы немецких карателей над партизанскими семьями в деревне Ловжа, — вспоминал бывший командир роты партизанского отряда им. Суворова Фёдор Павлович Мельников, — в ряды партизан влилось более 300 жителей окрестных деревень. С новым пополнением партизаны ещё успешнее и активнее вели боевые действия по уничтожению живой силы и техники фашистов».
Мои земляки-патриоты мстили нацистам за гибель родных, односельчан, за поруганную школу, светлые классы которой фашистские изверги превратили в место допросов, пыток, издевательств и насилия. В июне 1944 года, отступая на Запад, гитлеровцы сожгли здание деревянной школы.
Политика геноцида, направленная на уничтожение белорусского народа, была и остается одним из тягчайших преступлений фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.
Восемь десятилетий прошло со дня героической гибели сельчан. Нетленная память о жертвах нацизма, их мужестве, героизме, любви к Родине и вере в Победу навсегда останутся в сердцах новых поколений.
Виктор Грузневич, почетный ветеран общественного объединения «Белорусский фонд мира».
В основе статьи архивные материалы, воспоминания участников Великой Отечественной войны, очевидцев трагических событий.
